22 января 2022 г.
Страшная дата – 22 января 2015 года, обстрел Боссе. Всё так быстро произошло… Мы как раз ехали на конечную. Подъезжая к остановке, я увидела взрыв – вспышки, дым, гарь… Остановила трамвай, открыла двери, люди выскочили. Раннее утро, людей было немного – мы в это время большое количество пассажиров как раз с Боссе везем в центр, а здесь же мы ехали, наоборот, из центра. В трамвае было около 10 человек. Кто-то выбежал и юркнул под стенку – там рядом здание; другие пассажиры попадали на землю в сквере. Я тоже выскочила, упала рядом с ними. Из пассажиров, к счастью, никто не пострадал. В трамвае повыбивало стекла, и, если бы люди не выбежали, их бы как минимум посекло осколками битого стекла – не говоря о том, что в трамвай мог попасть снаряд…
То, что меня ранило, я не почувствовала. Потом уже ощутила, что как-то горячо спине. А там неподалеку мужичок прятался тоже. И я ему говорю: «Мужчина, посмотрите, что там у меня сзади?». Он посмотрел, говорит: «Кровь». Этот мужчина пробрался в вагон, вынес оттуда мои вещи, поймал мимо ехавшую машину, и отвезли меня в шестую больницу, потом оттуда перевезли в Калинина…
Осколок, попавший мне в спину, так и не удалили. Он слева, недалеко от позвоночника. На тот момент в больнице, как вы понимаете, был наплыв, и люди находились в более критическом состоянии, а мне было терпимо. А потом осколок вроде бы глубже ушел и врос в ткани. Я его не чувствую – разве что на погоду ноет или когда что-то тяжёлое поднимаю. Может, когда стану старше, он будет больше ощущаться – увидим. И ещё врач предупредил, что когда буду проходить под рамками, буду «звенеть». В стационаре я пролежала 10 дней, месяц – на больничном, амбулаторно, под наблюдением. И вышла на работу, на тот же маршрут.
В 2017 году мне Глава Республики Александр Захарченко вручил медаль «За доблестный труд». Но знаете, у нас все герои – все водители автобусов, трамваев, троллейбусов… Ведь и в мирное время всякое бывает – и с пьяным можно столкнуться, и с преступником. Мы же билеты продаём, у нас касса, за которую мы отвечаем, и водитель, как правило, – один, без кондуктора. И ДТП может случиться – не мы, так в нас машина может въехать. Ведь дорога – вещь непредсказуемая. А когда ещё и под обстрелами… Но все работали, хоть и страшно. Из тех водителей, кто сразу, в 2014-м, остался, не уехал, уже никто никуда не уходил. Этот костяк работает и по сей день. Да, в 2014 году у нас был большой отток водителей. Но кто остался, прошёл через все бомбежки, те – на своих местах.
Смелые женщины у нас работают… У нас на 8-м маршруте на отрезке Победа – Памирская (один из самых опасных) очень хорошая видимость при обстрелах, и одна из наших девочек отзванивалась на центральную диспетчерскую и сообщала, с какой стороны идёт обстрел, куда можно ехать, куда нельзя… Держали постоянную связь с центральным диспетчером. Руководство всегда настаивало, чтобы в случае обстрелов мы оставляли подвижной состав и уходили в укрытие. Какой смысл сидеть под снарядами, охранять вагон – железку, грубо говоря, и не дорожить своей жизнью?..
Сейчас обстрелов, слава Богу, меньше, но комендантский час действует по-прежнему. У каждого нашего водителя имеется путевой лист, при предъявлении которого ему разрешается перемещаться в ночное время. А на работу водитель приезжает ещё до начала комендантского часа. Так и работаем. И ждём мира…
Стилистика и пунктуация автора сохранена
Алла К. водитель трамвая маршрута № 3
