«85 дней Славянска»: издана первая история обороны города

— В чем она заключалась?

— Тут есть и описание всех значимых боёв с картами и схемами. Тут собраны снимки, как мои личные, так и других фотографов. Тут есть и описание политического контекста происходящего, и какие-то мои лирические отступления — рассуждения о добровольческом движении, о закулисных вещах, в частности, разговоры с Александром Бородаем, первым премьер-министром ДНР.

— А что там за «закулисье» с Бородаем?

— В частности, мы говорили об обстоятельствах поездки группы Стрелкова в Славянск, так называемой «крымской роты». Говорили о переговорах в Донецке с участием Медведчука в июне 2014 года, об отступлении из Славянска.

-Всех интересует вопрос: почему Стрелков вместе со своей «крымской ротой» пошел именно в Славянск? Народный губернатор Донбасса Павел Губарев в книге своих воспоминаний «Факел Новороссии» пишет, что первоначально Стрелков планировал «высадиться» со своим «экспедиционным корпусом» не на севере Донецкой области — в Славянске, а на востоке — в Шахтерске. В таком случае почему был выбран именно Славянск, а не Шахтерск или, скажем, Донецк, Мариуполь, Артемовск и так далее?

— Действительно в разговоре со мной Бородай подтвердил, что первоначально планировался именно Шахтерск. И им, и Стрелковым, и теми, кто поддерживал эту группу.

Ответ, на самом деле простой: Стрелков понимал, что, имея всего лишь 52 человека, было трудно поставить под контроль такой город как Шахтерск. К тому же в Славянске была уже вооруженная база для вооруженного восстания, там была большая поддержка ополчения, там был уже такой сбитый и организованный актив. Стрелков понимал, что в первые же сутки имеющимися силами Славянск будет поставлен под контроль.

К тому же на севере была плотная городская агломерация, защита с севера столицы ДНР — Донецка — от наступающего противника и так далее. Факторов много. К тому же звучное имя города — Славянск.

— В 2014 году я брал интервью у Екатерины Губаревой, первого министра иностранных дел ДНР, которая рассказала мне, что это именно она посоветовала Стрелкову идти на Славянск. У нее были следующие аргументы: когда СБУ арестовало её мужа, Павла Губарева, то она с соратниками стала проводить митинги в защиту Павла по всей Донецкой области. И вот Славянск показал себя наиболее активным в политическом смысле городом: там очень много народа выходило на митинги, и было создано большое ополчение — по-моему, 200 человек в него вошли. Вы можете подтвердить слова Екатерины?

— Несколько сотен человек в первые же дни освобождения Славянска стали под знамена Стрелкова. Да, Екатерина Губарева верно говорит, что там была наибольшая поддержка и более организованные силы ополчения. Она принимала в этом непосредственное участие. Они трижды встречалась со Стрелковым на территории РФ — дважды в Ростове-на-Дону и один раз в Таганроге.

Действительно группа Губарева явилась организатором перехода через границу группу Стрелкова. Они обеспечили грузовик, на котором доехали до Славянска.

А в Донецке организацией связи занимался другой соратник Губарева — Сергей Цыплаков. Его роли также уделено место в книге. Он потом был в штабе гарнизона Славянска, отвечал за связь и за информационные мероприятия.

— Когда Стрелков пришел в Славянск, то местное население восприняло его и членов его отряда как «вежливых людей». Они думали, что в Донбассе все будет как в Крыму. Насколько я знаю, Стрелков давал им понять, что именно все так и будет. Некоторые считают, что Стрелков сознательно вводил славянцев в заблуждение, а некоторые полагают, что он и сам был уверен в том, что РФ через неделю, максимум через 10 дней введет войска. А вы какого мнения придерживаетесь? Может, у вас есть другой вариант ответа?

— Тут всё проще. Да, местные жители однозначно воспринимали отряд Стрелкова как «вежливых людей», ведь в город вошла организованная группа из России, которая была очень хорошо экипирована. Все в одинаковой форме, с хорошим оружием. Это были не какие-то местные ополченцы с палками и травматами, а вооруженная группа из России.

Стрелков прямо не говорил, что мы те самые «вежливые люди», но и не опровергал. Вера в то, что Россия всё это поддерживает, поддерживалась.

Однозначно Стрелков был уверен, что выполняет ту же роль, что и в Крыму, что он производит изначальные подготовительные действия для прихода реальных российских спецов. Он был в этом убежден, в этом и был смысл славянского стояния.

Ожидание ввода российских войск было примерно до референдума — 11 мая 2014 года. Хотя уже 26 апреля, когда Стрелкову дали команду снять маску, уже тогда, как он сказал, у него закрались подозрения, что что-то переиграли. А накануне референдума, кажется, 10 мая, ему уже порекомендовали уходить из Славянска. В середине мая Стрелков знал, что, скорее всего, российской военной поддержки не будет, но продолжал на нее надеяться.

— И что на эту рекомендацию ответил Стрелков?

— Он спросил: а куда я дену людей, с которыми пришел? А что будет с населением? Ему ответили: выводите людей. Он сказал: это невозможно. В итоге он остался.

А вот через несколько месяцев — в начале июля — была ровно обратная ситуация. Ему тогда сказали не выходить, а он вышел.

— Какова структура книги?

— Книга логически разделена на три части: достаточно большое вступление и заключение. Заключение как раз отвечает на вопрос: почему Славянск был оставлен и в чем был смысл его обороны, а также в нем рассказывается о дальнейшем боевом пути Славянской бригады, рассказано о потерях сторон. Основное тело книги, основная часть охватывает три периода. Первый — с 12 апреля по 2 мая. Это период раскачки ситуации, первых локальных боестолкновений, концентрация ополчения в Славянске и вокруг — Краматорск, Красный Лиман и так далее.

Второй этап охватывает период с 3 мая, с первого штурма Славянска, по 3 июня, последним штурмом Семеновки, а это период таких самых горячих боев и побед.

Третий период — с 4 июня по 5 июля, когда Славянск был оставлен. Это время, когда было больше поражений. Это потеря Красного Лимана, поражение под Ямполем, падение Николаевки, само отступление из Славянска и гибели бронегруппы, прикрывавшей отход. Тут и гуманитарная катастрофа в городе, которая уже в июне началась на полную катушку.

— Какие самые драматические эпизоды защиты Славянска?

— Первые боестолкновения уже были 13 апреля, то есть на следующий день после прихода в город. А вот самые известные бои — 20 апреля был первый бой в поселке Былбасовка, когда погибли первые ополченцы, так называемая Кровавая Пасха.

Потом был большой штурм Славянска, который начался 2 мая и продолжался 3 и 4 числа. Были большие жертвы. Были бои 5 мая в Семеновке (на выезде из Славянска). Этому была посвящена отдельная большая глава.

После референдума с 13 по 19 мая была неделя очень интенсивных боев, в которых, как правило, ополчение побеждало. Этому также посвящена отдельная глава. Там были и бои, и диверсии, и налеты.

Еще был один масштабный бой 3 июня в Семёновке. Было сильное наступление украинцев, причем ополчение обстреливалось и с воздуха.

Далее, бои вокруг Красного Лимана 3-5 июня. В результате город был оставлен. Были бои вокруг Ямполя. Бой в районе Рыбхоза 26 июня. И соответственно бои 1-3 июля в Николаевке, а также тяжелейшее боестолкновение в ночь с 4 на 5 июля между Славянском и Краматорском, в ходе которого вся бронегруппа погибла.

— В книге Захара Прилепина «Все, что должно разрешиться» со ссылкой на покойного Александра Захарченко сообщается, что на 7 июля готовилась операция по деблокированию Славянска, но Стрелков вместе с бригадой оставил город 5 июля.

— Мы знаем об этом только со слов Прилепина, который сам в событиях в Славянске не участвовал, и Захарченко не участвовал соответственно тоже.

Я говорил об этом с Бородаем, и тот не подтверждает, что именно на это число и планировалось. Он говорил о теоретических планах, а о практических планах он не говорит, потому что возможностей не было. Возможно что-то и планировалось, но никто из участников боев в Славянске в этом не уверен, так как не было реальных сил и средств это сделать. Пришлось бы полностью оголять Донецк, а на это никто готов не был.

Что касается Стрелкова, то он этого не скрывает, что ему не раз говорили, чтобы он из Славянска не выходил. Но он взял ответственность за выход.
Не хочу говорить почему: там был комплекс причин.

— Вот Хмурый, который отвечал за оборону Краматорска, вспоминал, что утром того дня, когда Славянская бригада вышла из города, Стрелков ничего не говорил ему о своем решении оставить Славянск, хотя этим утром они разговаривали.

— Действительно, 4 июля, когда шли сборы, Стрелков действительно не поставил Хмурого в известность о планах об отступлении. Последний уехал в Краматорск и не был в курсе, что Стрелков собирался оставить город.

Поэтому Хмурый подчеркивает, что когда он выходил 4 числа из Славянска, он попал под обстрел на единственной оставшейся дороге. Он признает, что полностью было замкнуто кольцо окружения.

Далее он рассказывает, что в конце дня ему сообщили, что идет колонна, и он подумал, что это Стрелок как министр обороны решил выйти, чтобы руководить всей обороной. Но с удивлением увидел, что отступает весь гарнизон.

Когда кто-то трактует, что выход из Славянска был результатом какого-то нервного срыва Стрелкова — это неправильно. Стрелков как военный проанализировал ситуацию, а ситуация была следующая: поражение ополчения под Ямполем предопределило окружение Славянска, а падение Николаевки привело к реальному окружению. Все были убеждены, что город обречен, потому что доставка боеприпасов и продовольствия была невозможна — все последние машины расстреливались. В общем, очень много аргументов было в пользу того, что Славянск было не реально удерживать.