Что посеешь…

Подписывайтесь на наш Telegram и паблик Вконтакте, чтобы быть в курсе важных новостей.

Николай Брест

4 января 2018 г.

 

Что посеешь...

 

Бои за Дебальцево закончились.Ополченцы взяли город. ВСУ отступили. Прошли всего лишь сутки. В городе не спокойно. Идет зачистка. То тут, то там, вспыхивают перестрелки. Иногда взрывы – кто-то на чем-то подорвался. Город еще не остыл после жара боев. Жители потихоньку выходят на улицы, сильно пострадавшего города.

Вызывают в Донецк. Прибыл в штаб. Представляют молодому, высокому красавцу из штаба корпуса ДНР. Обращаю внимание на жесткий взгляд. Ощущаю крепчайшее рукопожатие и  чувствую, как все его естество излучает агрессию. Смотрит на меня немного презрительно. Называет позывной: «Шаман». Присматриваюсь: все по местной моде —  бритая голова, борода «под моджахеда», новый «с иголочки» разгруз. Автомат с коллиматором, трехточка, ну и афганский паколь —  то ли берет, то ли шапка. На груди три креста. Видимо «заслуженный» боец. Говорят про него:

— Будет  сопровождать вас на Урале, обеспечит проход через блок — посты. А вы с группой «Бармалея», везете важных людей – журналиста, писателя, ну и каких-то политических деятелей из Москвы. Задача обеспечить их безопасность.

— Что они будут там делать? – спрашиваю.

— Фотографироваться, беседовать с ополченцами, встретятся с «Греком» (мэром города), с жителями. В планах есть и беседа с пленными «укропами».

— Принял!

Знакомимся с группой «охраняемых лиц». В их голосах сквозит легкое возбуждение, но движения суетливые, и в глазах просматривается значительный испуг.. Собираемся в колонну: первым идет Урал с Шаманом на борту, затем мы с группой Бармалея, на инкассаторском броневике. В следующем броневике, группа охраняемых лиц, и замыкает броневик «Приват-банка» с группой прикрытия. Вышли из города. Первый блок — пост. Второй. Третий. Въехали в Дебальцево. Подкатили к временной базе ополченцев из «Востока». Урал остановился. Запрашиваю причину. Шаман отвечает, что привез бойцам Востока тушенку. Надо разгрузиться. Выхожу с Бармалеем из броневика. Пока разгружают Урал, осматриваюсь. Да-а-а, досталось городу! Полуразрушенные дома, воронки посреди дороги, закопченые развалины различных строений.

 

Что посеешь...

 

В метрах в 50-ти от нас, сидит старая овчарка. Жалкое зрелище: рваный ошейник, подпаленная шкура, хвост поджатый, уши в низ, взгляд мутно- грустный. Она подняла морду и глухо гавкнула. И вдруг:

— Бах – бах – бах! – падаю, отползаю за колесо Урала. Осматриваюсь. Вижу как собака бьется в конвульсиях и пронзительно визжит. Снова:

— Бах – бах – бах! – и все затихло. Поворачиваю голову на выстрелы и вижу Шамана, с дымящимся автоматом, стоящего в позе «практического стрелка». Встаю, подхожу к нему и спрашиваю:

— Ты зачем собаку убил? Она что — «укропская»?

— Ты не понимаешь! — глаза Шамана возбужденно сверкали — Собака, если мяса человеческого попробовала, ее потом не остановить – будет кидаться на всех.

— Она что, на нас кинулась? — борюсь с желанием его ударить.

— Да ладно тебе! — Шаман успокоился — Для профилактики. Это же война! Ты что как «православный»! Заплачь еще! На войне нельзя быть сентиментальным.- он смотрел на меня сверху своего роста.

— А я и есть «православный»! — отвечаю с вызовом. Но он не замечает и говорит презрительно:

— О- тож!- затем приказным тоном — Ладно по «коням», двигаемся дальше — и мы разошлись по машинам.

 

Что посеешь...

 

Въехали в центр. Оранжевые палатки, шум электрогенераторов.

 

Что посеешь...

 

Толпа людей в «горке» с оружием – мэра охраняют. Мэр тоже в «горке»и в кубанке сдвинутой на затылок. Этакий атаман. Выходим. Работаем. Туда-сюда, интервью, затем переместились от центра города для фото на развалинах. Опять интервью. Подходит Бармалей:

— Там пацаны с Востока троих «ВСУшников» мобилизованных взяли. Какие- то малолетки! Пацаны просят, пленных с собой захватить в Донецк и до МГБ доставить.

— Пойдем, поглядим — отвечаю. Подходим. Сидят эти ВСУшники как «мокрые, синюшные цыплята»: всклоченные, грязные, шейки тоненькие, глаза «затравленные», трясутся, всхлипывают.

— Где взяли? – спрашиваю охраняющего их бойца.

— Та, в подвале, на крайней хате сидели. Без оружия. Говорят, что дезертиры. Вопросы задаем – плачут, говорят их силой загнали в армию, и что они сами не стреляли ни разу. Что с ними делать? Заберите, в МГБ отвезите. Там допросят и решат.

Читайте также:

Выбор… Выбор…
— А чего тут решать! Это же «укропы»! – раздается рык Шамана. Оказывается, он уже здесь. Поворачиваюсь к нему. Вот он вскинул автомат и …, ну в общем, одним пленным стало меньше.Второго спас Бармалей. Он кинулся к Шаману, схватился за его автомат, дернул вверх:

— Ты чего делаешь? Ты что не видишь, что они еще совсем дети!

— Какие дети! Это – «укропы»! Враги! – уперся Шаман. Слово за слово. Еще народ побежал. Шаман рычит, рвется — еле успокоили. Он отошел сердитый, и все ворчал про врагов и жалостливых слюнтяев. Стали выстаиваться в обратный путь. Двоих, оставшихся в живых пленных, мы забрали к себе в броневик, чтобы Шаман не убил по дороге. Порядок следования остался прежний: впереди Шаман на Урале, далее мы в колонне из трех броневиков.

При выезде из города, журналист попросил остановиться, мол, надо сделать фото и поговорить с ополченцами на блок — посту. Я по связи запрашиваю разрешение у Шамана. Он подтверждает остановку. Колонна встала. Шаман выпрыгнул из Урала. Говорю Бармалею:

— Поставь кого-нибудь к Шаману, а то опять палить начнет.

— Принял!

Вышли из броневиков, ставим оцепление. Бармалей к Шаману Мексиканца поставил – смышленого мальчишку, да и ростом под стать. Журналист с бойцами у блок -поста разговаривает. Остальные «гости» остались в броневиках. Смотрю, Шаман двинулся к разрушенные хатам частного сектора.

 

Что посеешь...

 

Спрашиваю Мексиканца:

— Куда он?

— Да «присесть на дорожку».

— Скажи ему, пусть только ничего не трогает и не поднимает.

Мексиканец рванул в след за Шаманом, к хатам. Вдруг – «Бах — бабах!», два почти одновременных взрыва, со стороны развалин, и следом — крик истошный. Подбегаем, видим — лежит Шаман. Часть ноги оторвало, кишки наружу, руки раскинул, шея неестественно повернута, глаза мутные. По виду – уже отходит. Гражданские засуетились, забегали, дама с фотоаппаратом запричитала: «Врача!Врача!». Все пришло в движение. Но через несколько секунд Шаман «кончился». Подошел Бармалей и говорит:

— Да-а-а! — чешет рыжий, вихрастый затылок. — А я только вчера тут с бойцами лазил – патронами, или чем-нибудь еще хотел поживиться! — он удивленно смотрит на меня.

— Да ты вообще, мародерская морда – отвечаю: — Посмотри, что там сработало? — он внимательно осмотрел место:

— Да вообще удивительно! И растяжку зацепил и на мину наступил! Почти одновременно! В первый раз такое вижу! — он искренне удивлен.

— О то ж! — отвечаю. И мы, с пониманием смотрим друг на друга.

 

Имена и позывные изменены.

 

 

 

Источник: https://cont.ws/@brest88/814205

Print Friendly, PDF & Email

С этим читают:

+