12 ноября 2019 г., 0:40
Александр Жучковский написал, что наша пропаганда проигрывает, потому, что слишком концентрируется на аспекте существования фашизма на Украине. Фашизма, которого, по мнению Александра, на Украине нет. А есть «кланово-олигархический режим, который цинично использует тупых радикалов, бегающих с рунами» (https://t.me/juchkovsky/1275)
Нужно сказать, что известный волонтёр-ополченец не одинок в таких своих рассуждениях. Часто приходится сталкиваться с мнением, что на Украине «недофашизм» и даже «простой национализм».
А разве в фашистской Германии было как-то иначе?
«Крупный капитал действительно помогал фашистским силам и воспользовался установленным ими режимом, чтобы упрочить свои позиции и нарастить капитал. Это очевидно любому серьезному специалисту. Но в то же время фашизм не просто марионетка в руках крупных монополий, а более сложный социальный и политический феномен».
Так про немецкий фашизм четыре года назад сказал в интервью «Независимой» Александр Абрамович Галкин, фронтовик, прошедший всю войну, ученый-германист, специалист по фашизму, автор первых послевоенных работ по изучению этой идеологии.
И он же сказал тогда следующее:
«Особенно мне больно, когда в теледискуссиях одна из сторон начинает убеждать другую, что никаких бандеровцев ныне нет и в помине, а если они и есть, то не играют сколько-нибудь заметной роли, да и в прошлом их участие в фашистских преступлениях сильно преувеличено.
История Украины не моя научная тема. А я могу рассказать лишь то, что увидел и испытал сам.
В конце 1943 года наше продвижение по Украине приостановилось, и часть, в которой я воевал, разместилась в огромном селе. Меня тогда не интересовала национальность селян. Потом оказалось, что в основном в нем жили поляки. В одном из домов меня очень хорошо приняли хозяева: они восприняли меня не как навязанного жильца, а как гостя. Тут же постирали мою одежду, обогрели, накормили. Помню, в семье была девочка лет 12, которая, как мне показалось, даже была по-детски в меня влюблена.
Потом мы продвинулись дальше к западу километров на 20. И тут начальство отправило меня в тыл за запасными частями. Получив детали, я решил заглянуть в село, где так хорошо провел 10 дней.
Вместо села мне открылись сотни разрушенных, сожженных домов и взорванный костел… Я спросил у одного из выживших стариков, что произошло. Он сказал: «Вы ушли – Бандера пришла. И всех вырезала…»
Когда женщины с детьми спрятались в костеле, бандеровцы его взорвали.
Я прошел всю войну и видел много разных смертей, но такой жестокости вне сферы боевых действий не встречал. Человек несентиментальный, я, стоя на пепелище, первый раз во взрослой жизни заплакал.
Так что не надо мне рассказывать, что бандеровцы были обычными националистами или в крайнем случае «умеренными фашистами». В этой идеологии умеренность не предусмотрена».
Уже в марте – апреле 2014-го мы в Мариуполе принимали людей с западной и центральной Украины. С отрезанными пальцами, выколотыми глазами. Я был на информационной палатке в протестном городке антимайдана и всё это видел. Так что, Александр, не надо нивелировать украинский фашизм. Он есть – это неоспоримый факт. И его поддержка капиталом вовсе не отменяет его существования, а наоборот – подчёркивает. Только поддержка крупного капитала, алчность могли породить фашизм.
А что касается информационной войны, то тут вопрос, скорее, в области компетенции тех, кто ей занимается. И только. Несомненно, информационная политика (пропаганда) в век информационных технологий должна быть разнообразной, а не однобокой, как сейчас. Но этим же нужно заниматься, а не, удобно расположившись в кабинетах, «поплёвывать в потолок» между частыми перекурами.
Источник: https://cont.ws/@vvdovgalyukkasimov/1500918
