23 апреля 2019 г., 11:43
© РИА Новости, Стрингер
Внешняя политика шестого президента Украины Владимира Зеленского еще только выстраивается. Впрочем, он еще не стал полноправным президентом. Но первые его шаги и заявления в этом направлении говорят о многом
2. На следующий день, ещё до окончания подсчёта голосов и до объявления ЦИК официальных итогов выборов, Зеленского поздравил Трамп. Содержание разговора не детализируется, однако президент США позвонил сам. Думаю, что поздравлением дело и ограничилось, но факт инициирования разговора американской стороной следует учесть и запомнить.
3. В тот же день, что и Трамп, Зеленского поздравил Лукашенко, до этого открыто поддерживавший Порошенко и неоднократно предрекавший ему победу. Известно, что президент Белоруссии был достаточно комплиментарен. Впрочем, это соответствует эмоциональной манере общения, характерной для Лукашенко, обладающего не только жёстким и целеустремлённым, но и неуравновешенным характером.
4. Официальная Россия пока молчит. Комментарии членов профильных комитетов Госдумы и Совета Федерации можно назвать скорее негативными, чем позитивными, хоть по форме и стремящимися к нейтральности. Попытка Зеленского выдвигать предварительные условия начала переговоров с Россией явно не способствует восприятию его в Москве в качестве адекватного переговорщика. Позиция России давно заключается в том, что договариваться Киев должен не с Москвой, а с ДНР/ЛНР. Россия же может выступить лишь в качестве посредника, что предусмотрено Минскими соглашениями.
Позицию Зеленского на российском направлении явно формировал Коломойский. Как минимум, она формировалась при его активном участии и в его интересах. Ещё с 2010 года, когда Коломойский захватил принадлежащий «Татнефти» Кременчугский НПЗ и не отреагировал на требование Путина положить на место чужое добро, он лишился возможности вести бизнес в России, всех активов на российской территории и стал абсолютно нерукопожатным для российских официальных лиц. С ним просто отказались разговаривать все и на любую тему.
Для Коломойского это было, конечно, не катастрофой, но крупной неприятностью. Он рассчитывал, как это у него неоднократно получалось с украинскими олигархами, договориться о полюбовном разделе контроля над НПЗ. Потеря перспективного бизнеса и каких бы то ни было перспектив в России стала достаточно сильным ударом. Но самым неприятным для Коломойского оказалось то, что Россия стала его просто игнорировать. Он не привык к такому обхождению. Более того, создание прецедента, когда с Игорем Валерьевичем не стали торговаться, а публично его наказали и забыли о нём, несло ему угрозу. В конце концов, большая часть его успехов была обусловлена репутацией непобедимого рейдера. Жертвы предпочитали капитулировать на условиях Коломойского еще до того, как он приступал к активным «военным действиям». Если показать, что его можно наказывать и игнорировать — и продемонстрировать, как это можно делать, — другие могут последовать этому примеру.
По этой же причине Коломойский так стремился отомстить Порошенко за своё унижение в марте 2015 года и, думаю, не успокоится, пока не разденет Петра Алексеевича до нитки и не посадит его всерьёз и надолго. Порошенко тоже продемонстрировал, что всесильного Коломойского можно спокойно ставить в стойло. Месть за это должна быть страшна, чтобы другим неповадно было.
Но Москва — не Порошенко. Тем не менее Коломойский вместо покаяния упорно пытается заставить сверхдержаву сесть с собой за стол переговоров. Ради этого он идёт по пути повышения ставок. В то время как подручные Коломойского Корбан и Филатов давили Русскую весну в Днепропетровске, сотнями, если не тысячами убивая без суда и следствия активистов сопротивления, Коломойский слал в Москву сигналы, что он готов развернуться на 180 градусов, и обещал чуть ли не весь Юго-Восток бросить к ногам Кремля, естественно, если Россия в обмен признает Коломойского единственным суверенным владыкой Новороссии.
Его вновь проигнорировали, но Коломойский не смирился. Теперь он пытается руками Зеленского сформировать мощную запросную позицию в украинско-российской повестке дня, резко повысить ставки, поставив под угрозу всю архитектуру Минских соглашений. Задача — вынудить-таки Москву пойти на прямой диалог, в рамках которого интересы Коломойского должны быть разменяны на смягчение позиции Киева по Юго-Востоку. Игорь Валерьевич — человек без комплексов. За примирение с Москвой, возвращение имущества в России, восстановление своего бизнеса на её территории, а также за долю в Кременчугском НПЗ и бесперебойные поставки на его предприятия российской нефти он отдаст не только ДНР/ЛНР, но и полностью Донецкую и Луганскую области.
Вот он и задирает планку повыше, чтобы было что уступать. Теперь, когда он захватил целое государство, которое он, с подачи своего политизированного окружения (сам Коломойский в международной политике не сведущ, но его ещё более тёмные сотрудники считают себя великими доками) считает предметом российских вожделений, Коломойский считает, что Россия от диалога с ним не увернётся. Его ждёт глубокое разочарование. Россия может ждать и наблюдать.
Диалог с Макроном является безусловным продолжением предвыборной встречи президента Франции с Порошенко и Зеленским (по очереди). Не думаю, что правильна трактовка большинства экспертов, объясняющих эту встречу конкуренцией Меркель и Макрона и желанием последнего перехватить у федерального канцлера позицию главного переговорщика с украинской властью со стороны ЕС. Франция, по сравнению с Германией и Польшей, традиционно уделяет Украине относительно мало внимания. Это не приоритет Парижа. Тем более сейчас, когда страна превратилась в чемодан без ручки.
Но Франция с Германией активно реформируют Евросоюз. «Северный поток — 2», дающий в руки Берлина «энергетическую дубинку», способную моментально дисциплинировать расшалившуюся под американским военно-политическим зонтиком Восточную Европу, является для них крайне важным инструментом установления франко-германского кондоминиума (возможно, с участием Италии) в Европейском союзе. Участь остальных — повиноваться «старшим братьям».
© РИА Новости, Михаил Климентьев
Польша и Прибалтика пытаются, опираясь на союз с Украиной и США, создать невозможные условия для экономического сотрудничества франко-германского ЕС и России. До сих пор вся тяжесть противостояния с Восточной Европой лежала на плечах Германии. Она же обеспечивала и защиту интересов ЕС на Украине. Но Меркель покидает политическую арену после 2021 года. К этому времени заработает «Северный поток — 2», но ещё не будет закончена реформа ЕС. Украина является важным звеном в противостоянии восточноевропейским противникам франко-германского доминирования. Чтобы сохранить преемственность политики Парижа и Берлина на этом направлении (до того времени, когда новый федеральный канцлер наберёт достаточный политический вес и получит необходимый опыт), до 2022 года отношения с Украиной будет курировать Макрон.
Зеленский, не имевший с Меркель никаких отношений, отправился накануне выборов напрямую к французскому президенту, а Порошенко, как давний партнёр по переговорам, получил необходимые разъяснения непосредственно от Меркель (заодно это должно было сработать и в его поддержку, для ЕС Порошенко был предпочтительнее Зеленского/Коломойского), после чего также посетил Макрона.
Трамп не оставил идею сделать США вновь великими. Потенциальный экономический (а затем и неизбежный в таком случае военно-политический союз) России и франко-германского ЕС ставит на этой идее большой и жирный крест. Поэтому Трамп также пытается использовать балто-черноморскую дугу, ключевыми звеньями которой являются Польша и Украина, для разрыва связей России и ЕС.
Своим звонком с поздравлением Зеленского Трамп обозначил для Берлина и Парижа, что Киев находится в зоне интересов Вашингтона и он не собирается за здорово живёшь отдавать его Европе. Назревает конфликт франко-германского партнёрства с США за влияние в Восточной Европе в целом и на Украине в частности. На этом фоне внезапное решение Парижа разместить в Прибалтике мотопехотный батальон смотрится не столько в качестве следования единой политике НАТО, сколько в качестве попытки вместе с размещёнными там же германскими войсками сбалансировать военное присутствие США в Восточной Европе.
США пока явно не планируют развивать дополнительную активность в регионе. Не исключено, что настроенный на экономию ресурсов Трамп рассчитывает на то, что украинские элиты будут следовать интересам США добровольно, на основе годами выработанных условных рефлексов. Во всяком случае, он пока ничего не обещает Украине, а просто обозначает политическое присутствие США. Тем не менее, Вашингтону приходится считаться с очевидными успехами ЕС, достигнутыми на украинском направлении благодаря терпению и упрямству Меркель. Трамп вынужден сам звонить Зеленскому после того, как тот позвонил Макрону. Каких-то пять лет тому назад было невозможно предположить, что первый телефонный звонок новый президент Украины сделает кому-то кроме президента США. Первый визит мог быть куда угодно. Ющенко, например, полетел в Москву, Кучма летал в Канаду, Янукович — в Брюссель. Но звонили всегда в первую очередь в Белый дом. Впрочем, у Вашингтона есть ещё такая «дубинка», как кредиты МВФ, без которых Киев (по признанию собственных властей, сделанному ещё в 2017 году) не в состоянии избежать дефолта.
Наконец, инициатива Лукашенко связана с тем, что Белоруссия успешно наращивает торговлю с Украиной. Только в прошлом году позитивное сальдо торгового баланса в пользу Минска составило 3 миллиарда долларов. В текущем году должно быть больше. Однако успешность этой торговли зависит от хороших отношений с президентом Украины. Лукашенко до последнего поддерживал тесные связи с Порошенко, а теперь пытается наладить контакт с Зеленским.
Как видим, у Украины есть четыре неравнозначных внешнеполитических вектора. Противостояние ЕС и США позволяет Киеву маневрировать в отношениях с Западом, но вряд ли украинская власть сможет воспользоваться этой уникальной возможностью. Слишком она привыкла подчиняться. Так что США и ЕС сами решат, кто из них будет определять политику Киева, Украина же подчинится любому.
Белоруссия будет и дальше проталкивать наращивание торгово-экономического сотрудничества, пытаясь занять на украинском рынке все свободные ниши. Однако её возможности будут серьёзно ограничиваться невысокой платежеспособностью украинского государства и населения. Тем не менее, миллиардные торговые обороты с устойчивым позитивным сальдо в пользу Белоруссии будут сохраняться и дальше, а значит, Лукашенко будет продолжать в отношении Украины ту же политику, которую Белоруссия проводила до сих пор.
Наконец, на российском направлении украинское руководство в ближайшие недели будет обладать инициативой, которой вряд ли сумеет толково воспользоваться. В то же время внешне пассивная позиция России вовсе не означает, что Киеву будет позволено играть по своим правилам. Скорее, его постараются, как Тбилиси в 2008 году, поймать на противоходе, чтобы если не решить украинскую проблему раз и навсегда, так по крайней мере надолго исключить её из числа факторов, активно влияющих на формирование отношений по линии Россия–ЕС–США.
