Украинский адвокат Валентин Рыбин в интервью изданию Украина.ру ответил на вопросы о пытках, их распространенности на Украине, секретных тюрьмах СБУ и о том, как украинские СМИ и международные суды реагируют на соответствующие обращения
— 30 августа вы на своей странице в Facebook написали сообщение о том, что вы хотите провести пресс-конференцию на тему «Насилие и пытки в современной СБУ». У меня два вопроса. Что побудило вас на проведение данной пресс-конференции? И могли бы вы рассказать конкретные примеры этих пыток, которые вам известны.
— Пользуясь случаем, я хочу поблагодарить вас за то, что вы отозвались на мою просьбу. На самом деле информационные агентства, которые проводят свою деятельность в Украине — УНИАН, «Интерфакс» — не заинтересовали проведением данного мероприятия, что в принципе было ожидаемо.
А мотивацией проведения данной пресс-конференции явилось то, что 14 августа 2018 года в Киеве в здании Службы безопасность Украины на улице Владимирской, 33 — это сердце Службы безопасности Украины — было произведено незаконное задержание сотрудника этой самой Службы безопасности Украины — некого капитана СБУ Васиковского Андрея Сергеевича. Которого впоследствии возили с балаклавой на голове, избивали, выбивали у него показания, а в дальнейшем, 15 августа, его оформили как задержанное лицо. Я защищаю данного человека.
Когда я услышал его историю, когда я увидел побои, которые на нем находились, я посчитал, что просто необходимым является донести до нашего современного гуманного, достойного общества — после победы «революции достоинства» — то, что творится в Службе безопасности. Есть ряд примеров, которые я хотел бы осветить. И на основании этих примеров, возможно, у людей здравомыслящих сложится понимание о состоянии дел не только в нынешней Службе безопасности Украины, но и о том, что происходит в Украине вообще.
Сейчас я назову три примера, конкретно мне известные, и относительно которых я готов предоставлять документы в доказательства абсолютно неправомерных и, я бы даже сказал, бесчеловечных действий сотрудников СБУ. Первое. Я начну с рассказа о некоем гражданине Украины, который был, к сожалению, зверски замучен до смерти сотрудниками СБУ.
Это произошло в 2014 году в разгар соответствующих боевых действий на Юго-Востоке Украины на территории города Мариуполь. Задержанный представителями Службы безопасности в дальнейшем подвержен сильнейшим пыткам. Этот человек — Анатолий Казанцев. Его дочь, к сожалению, должна была выехать из Украины в Россию — сейчас она находится в Российской Федерации. Я поддерживаю с ней связь.
Так вот, этот человек, ее отец, был замучен, избит и банально выброшен из автомобиля СБУ, после чего поступил звонок в скорую помощь города Мариуполя. И скорая помощь города Мариуполя, приехав на место, обнаружила данного человека, поместила его в больницу. Уже в больнице находился в тяжелом состоянии с массой переломов, ушибов, попытками разрывов внутренних органов, что впоследствии было установлено экспертизой. К данному человеку была приставлена охрана СБУ, поскольку именно цель — не допустить никого из защитников и родственников к данному человеку.
Люди буквально следили за тем, как в течение последующих 10 дней Анатолий Казанцев медленно умирал. Медики сделали все что могли, чтобы спасти его жизнь, однако это не удалось. Человек умер. Дочери впоследствии пришлось преодолевать просто колоссальные трудности для того, чтобы перезахоронить тело своего отца с кладбища больничного на нормальное кладбище, поставить там какие-либо знаки отличия.
В дальнейшем мы добились возбуждения соответствующего уголовного дела в отношении сотрудников Службы безопасности, которые провели такое зверство. Однако с целью саботажа расследования данного уголовного производства было направлено в соответствующую военную прокуратуру Луганского гарнизона, и по сей день никакой информации о (позитивном) проведении расследования данного производства нет. Я уверен, что сделано все, чтобы скрыть этот факт опять-таки.
К сожалению, учитывая тот факт, что дочь этого погибшего человека находится за рубежом, у меня нет достаточных возможностей для того, чтобы мотивировать органы военной прокураторы для производства надлежащего уголовного расследования данного преступления.
Следующий пример. Он достаточно широко известен — я достаточно широко об этом говорил. Это пример гражданки украинки Дарьи Мастикашевой. Женщина, которая 14 августа 2017 года была похищена у своего автомобиля людьми неизвестными в балаклавах, погружена в багажник служебного автомобиля и вывезена в неизвестном направлении. На протяжении 14-15 августа к ней применялись пытки, издевательства, ее душили, выбивали показания и записали эти показания на ее камеру — это очень важный момент.
В дальнейшем уже 17 августа 2018 года генерал армии Грицак (кстати, глава СБУ) предоставил это видео в отредактированном виде с заретушированным лицом моей подзащитной на брифинге, которую он назвал «Организация террористической деятельности представителями Российской Федерации». И когда я начал защищать интересы Мастикашевой и затребовал данное видео в полном объеме без ретуширования, то СБУ мне сообщила, что данного видео нет, в материалах уголовного производства данного видео также нет и что никто из представителей СБУ не проводил следственные действия с моей подзащитной, которые фиксировались бы с помощью видеокамер. Когда я задаю один самый главный вопрос: «Ребята, а вы тогда откуда взяли это видео и показали его на брифинге?».
В СБУ начинается просто гробовая тишина, они понимают, что им отвечать нечего, и поэтому не предоставляют вообще никаких ответов. Таким фактом я доказываю, что моя подзащитная Мастикашева была задержана, к ней применялись пытки, она подвергалась физическому насилию и в дальнейшем Служба безопасности настолько безнаказанно себя чувствует, что даже показала это видео всему миру. Однако сейчас отказывается от своих действий и говорит о том, что они якобы ничего не снимали. Тогда возникает вопрос, откуда? Кто вам это видео дал? Вы попросили, значит, бандитов, чтобы они так с вами поработали и предоставили вам и Мастикашеву и, соответственно, видео. Ответа на этот вопрос тоже нет. Мои обращения к уполномоченному Верховной Рады по правам человека пока не находят надлежащего реагирования. Масса возбужденных уголовных дел и по фактам похищения Мастикашевой, и по фактам нанесения ей телесных повреждений, ее пыток и истязаний тоже не расследуются надлежащим образом. Я постоянно вынужден мотивировать следователей на выполнение каких-то следственных действий.
И третий случай — это то, с чего мы начали. Буквально две недели назад, тоже 14 августа только 2018 года, в центральном аппарате СБУ на Владимирской, 33 был задержан капитан юстиции Васиковский Андрей Сергеевич, которого свои же сотрудники, представители управления внутренней безопасности избивали всю ночь и так же записывали с ним видео на соответствующую камеру, однако додумались это видео пока не показать, потому что поняли, что это повлечет серьезные последствия.
Васиковскому уже провели по моему настоянию сейчас медицинское обследование. Там зафиксированы факты телесных повреждений, однако военная прокуратура, которая процессуальным руководителем в данном производстве не делает ничего для расследования соответствующего факта. Поскольку у меня в Украине нет правовых способов влияния и мотивировки следователей для расследования вот таких просто диких фактов, я решил обратиться к представителям СМИ, чтобы с их помощью донести как можно большему количеству людей, что происходит в Украине.
— Скажите, эти пытки касаются только политзаключенных или это повсеместная практика на Украине?
— Я отмечу, что говорить о повсеместном применении сотрудниками как спецслужбы, так и других правоохранительных органов, которые задерживают людей, пыток и избиений к задерживаемым, наверное, будет неправильно, потому что я привык апеллировать к конкретным фактам и доказательствам. У меня есть информация, доказательства относительно перечисленных мною трех случаев, которые я могу конкретно на любом суде и перед любым представителем правоохранительных органов доказать.
Однако, учитывая практику моих подзащитных, которые соглашаются с тем, что применяются и пытки при задержании, и меры психологического воздействия, я считаю, что данная практика в плане применения физического воздействия на людей, пыток, избиений, является достаточно распространенной.
— А вы обращались в какие-то украинские правозащитные организации, европейские? Они знают об этих случаях?
— В отношении Дарьи Мастикашевой европейским судом по правам человека даже принято наше соответствующее заявление. Однако в приоритетности рассмотрения данного заявления о незаконности задержания, применения пыток нам отказано. И нам понятно, что эта мотивировка осуществлена соответствующим секретариатом, который формируется по секции Украина из представителей Украины.Относительно Васиковского мы обратились сейчас в правоохранительные органы с заявлениями о возбуждении уголовных производств по фактам незаконного задержания, нанесении телесных повреждений, превышении полномочий должностных. К сожалению, военная прокуратура и генеральная прокуратура бездействуют, и мы вынуждены обращаться в суд для того, чтобы обязать правоохранительные органы внести данные ведомости и проводить расследование. Относительно Анатолия Казанцева, к сожалению, уголовное производство формально. Проводится расследование, однако не установлены ни лица, которые проводили задержание и избиение, ни что-либо другое, что могло бы продвинуть данное следствие дальше.
— А вы слышали о секретных тюрьмах СБУ? Вы знаете, что они из себя представляют?
— Я слышал о том, что данные учреждения существуют. Однако все мои подзащитные находятся либо в следственных изоляторах общей, будем так говорить, системы исполнения наказаний, либо в отделах обеспечения досудебного следствия СБУ. Говорить о том, что есть где-то места содержания, в которых не учитывают людей, либо не оформляют, достаточно сложно, потому что, как правило, СБУ пытается формально показывать, что люди задержаны в соответствии с требованиями закона. Если мы говорим о каких-либо секретных подвалах и помещениях, в которых проводятся такие действия, мне об этом неизвестно.
— А как вы считаете, эти люди, которые столкнулись с пытками, преследованиями, они же являются свидетелями преступлений. То есть это уменьшает их шанс выйти на свободу, быть оправданными?
— Это уменьшает их шанс выйти на свободу без приговора суда, потому что в данном случае правоохранительные органы будут делать все для того, чтобы человек, который испытал на себе такое насилие и пытки, в дальнейшем никому об этом не рассказывал. Для этого его будут склонять к признанию своей вины в инкриминируемом ему конкретно правонарушении, возможно, будут идти на уступки для смягчения наказания или получения условного наказания, но с определенной договоренностью, что он не будет распространять информацию о насилии, которое он на себе испытал.
В данном случае я и говорю как раз таки о том, что нужно эти случаи выносить на всеобщее обсуждение, потому что нужно показать этих людей, которые, находясь под воздействием физического влияния, в дальнейшем попадают под психологическое влияние, когда понимают, что они самостоятельно не могут справиться с этим.
— А почему происходит такая безнаказанность?
— Ну, безнаказанность эта порождается, наверное, тем, что люди — представители Службы безопасности, других правоохранительных органов — которые позволяют себе вот такое зверство над другими людьми, ощущают на себе отсутствие возможности привлечь их к ответственности.
Потому что в отношении них проводится досудебное расследование органами прокуратуры, которые в подавляющем большинстве случаев являются процессуальными руководителями по уголовным производствам, которые расследуют сотрудники СБУ. Рука руку моет. Порочный круг — как хотите это называйте. Нет мотивации у людей соблюдать закон. И отсутствие этой мотивации является по сути основанием для каких-то зверских поступков.
— А можете ли вы назвать примерное количество политзаключенных в Украине?
— Если мы говорим о том, что политзаключенный — это человек, который подозревается или обвиняется в совершении конкретных категорий уголовных правонарушений. Мы говорим сейчас о статьях, начиная со 109, заканчивая 114, плюс 256, 258 с соответствующими пометками и значками, то я думаю, что мы можем говорить о достаточно большом количестве людей — это тысячи и тысячи человек.
