20 апреля 2018 г., 17:21
© Андрей Манчук
На самом же деле, Тузла де-факто прекратила существование в качестве острова после строительства Керченского моста, который прошел по ее территории, соединив с косу с материком — как со стороны крымского, так и со стороны кавказского берега. Однако, маленький островок навсегда вошел в политическую историю Восточной Европы — ведь этот небольшой песчаный участок площадью три с половиной квадратных километра явился причиной первого территориального конфликта между Россией и Украиной.
Это случилось за десять с лишним лет до начала Евромайдана, в 2003 году, когда власти Краснодарского края затеяли строительство дамбы, которая должна была соединить Тузлу с Кубанью. Россияне указывали на то, что еще полвека назад остров соединялся с материком посредством размытого волнами перешейка, который они собирались восстановить, а сама Тузла была передана Крыму только накануне войны, в январе 1941 года. Однако, правительство Леонида Кучмы отреагировало на эти действия как на попытку агрессии против Украины. На маленький остров немедленно перебросили подразделения вооруженных сил, а сам президент, облачившись в камуфляж, воинственно позировал перед камерами, рассматривая в бинокль оккупационные российские бульдозеры. Которые остановили работу после его личного разговора с Владимиром Путиным, снявшим напряжение в этом неожиданно возникшем вопросе.
© Андрей Манчук
Спор о статусе Тузлы имел в те годы не столько политическое, сколько экономическое измерение. Контроль над песчаной косой был важен Украине в силу того, что это позволяло ей контролировать судоходный фарватер Керченского пролива, взимая плату за проход иностранных судов, которые следовали из Черноморского в Азовское море, или обратно. Не желая потерять остров, украинские власти оборудовали на нем самую современную пограничную заставу в стране. Кроме того, на Тузле ввели особый режим, по-своему уникальный для Украины довоенных времен. Граждане страны имели право посещать его только по специальному разрешению — исключение делалось лишь для небольшого числа местных жителей, бывших рыбаков, и членов их семей, которые в основном проживали по ту сторону пролива Керчи.
В ноябре 2013 года — буквально накануне начала Евромайдана — я посетил этот островок в качестве корреспондента газеты «Сегодня», по случаю десятилетней годовщины Тузлинского кризиса. Сотрудники погранслужбы переправили меня на своем катере и показали окруженную морем косу, которая оказалась настоящим затерянным миром, застрявшим где-то в первой половине прошлого века. На нем были разбросаны старые ангары рыбацких артелей, где пылились винтажные баркасы-«дубки». В полузаброшенном пансионате, приписанном к одному из керченских предприятий, не было воды, а свет подавался за счет работы бензиновых генераторов — поскольку дизельная электростанция постоянно ломалась. Повсюду бегали одичавшие и расплодившиеся на острове вьетнамские свиньи — а пограничники жаловались, что по зимнему льду на них прибегают поохотиться кубанские волки.
Все население острова умещалась в нескольких избах — это были бывшие рыбаки, которые помнили старые греческие названия морских ветров, и с ностальгией вспоминали советское время, когда на Тузле была работа, медпункт и школа. На их заборах живописно валялись в качестве украшения обломки римских и греческих амфор — ведь когда-то соединенная с Таманью коса лежала на переправе между античными городами, и дно возле острова буквально усыпано археологическими древностями разных эпох. По приезду в Киев я отнес один из таких фрагментов в археологический отдел Национального музея истории Украины, где рассказали, что этот сосуд для вина был сделан две тысячи лет назад, где-то в малоазийских полисах. Самым значительным событием в истории острова стал состоявшийся в 1994 году литературный Боспорский форум, который почтили своим присутствием Василий Аксенов, Тимур Кибиров и Фазиль Искандер.
Разговоры с робинзонами Тузлы показывали, что они до сих пор не могут осознать распад бывшего СССР, и до сих пор сохранили в шухлядах советские паспорта. Рыбак Александр Чернов вспоминал, что его дед переселился на остров из Екатеринославщины в 1911 году, а мать была родом из кубанского казачьего села, куда они раньше ездили вброд через море, на конях и запряженных в телеги волах — поскольку глубина между Тузлой и материком не превышала раньше и метра. Большинство рыбачьих семей происходили из кубанских станиц, и остро переживали тот факт, что их бывшая родина стала теперь заграницей. С каждым годом их становилось все меньше и меньше — старики умирали, или отправлялись доживать век к родне, в города Керчь и Тамань. Зимой они в основном топили избы дровами, а летом отбивались на огородах от вьетнамских свиней, которые целыми табунами нападали на разбитые среди песков грядки. Ведь этим людям приходилось выживать за счет рыбалки и выращенной посреди моря картошки.
Сегодня, четыре с лишним года спустя, этого острова больше нет — он полностью преобразился после строительства Керченского моста. Побывавший там знакомый археолог рассказывал, что в рыбацком поселке живут археологи и инженеры-гидрографы, магазин работает круглый год, в домах постоянно есть свет, проложены новые дороги, а дикие свиньи были отловлены и увезены в неизвестном направлении таинственными людьми — очевидно, на корм голодным российским волкам. Параллельно строительству моста к югу от острова проводились крупные раскопки, которые показали, что некогда здесь была расположена античная пристань.
Тузла стала частью мостовой переправы и навсегда соединилась с материком. Но лично для меня эта небольшая коса всегда будет являться символом трагедии далеких от политических коллизий людей, которые были через их голову отделены границами от своих родственников, и жили на полузаброшенном острове, забытые властями и ненужные кричащим о своем патриотизме политикам, которые вспоминали о них только во время международных скандалов.
